Стрелецкий бунт 1682 года (хованщина) — восстание московских стрельцов, в результате которого кроме Петра I был коронован его брат Иван V, большая часть родственников Петра I (Нарышкины) была убита или сослана, а фактическим правителем стала царевна-регентша Софья — к власти пришёл клан Милославских.
Кратко о сути стрелецкого бунта 1682 года
Причины и цели
- После создания полков нового строя при Федоре Алексеевиче, положение стрельцов ухудшилось — из элитных военных частей они стали превращаться в городскую милицию
- Жалование стрельцам выплачивалось нерегулярно, командиры злоупотребляли властью — присваивали себе жалование рядовых, заставляли их выполнять хоз.работы
- Клан Милославских, поддерживающий Ивана V, решил воспользоваться ситуацией и с помощью стрельцов возвести на престол своих кандидатов — среди стрельцов начали распространять слухи, что Нарышкины собираются ещё больше притеснять стрелецкие части и снижать их значение в русской армии.
- Непосредственным поводом к восстанию 15 мая стал наговор Милославских о том, что Нарышкины задушили царевича Иоанна Алексеевича, а также их призывы к стрельцам прибыть в кремль.
Итоги и результаты
- Несмотря на то, что Иван оказался жив, стрельцы были слишком распалены и бросились убивать как собственных нерадивых командиров, так и представителей клана Нарышкиных.
- На несколько месяцев (май-сентябрь) фактическая власть в Москве принадлежала стрельцам под предводительством И. А. Хованского
- Старообрядцы, решившие воспользоваться слабостью царской власти и поддержанные Хованским, попытались восстановить собственные права в теологическом споре с официальными представителями новообрядной церкви — в итоге глава старообрядческой делегации Никита Пустосвят был обезглавлен.
- В результате восстания на престол вместе с Петром I был коронован Иван V, но ввиду их детского возраста фактической правительницей стала царевна-регентша Софья — клан Милославских пришёл к власти, а Петр I и его Мать покинули Москву.
История стрелецкого бунта 1682 года и хронология событий
После смерти отца Петра I, Алексея Михайловича, на короткое время трон занял старший из его сыновей — Фёдор. Когда умер и он — за власть начали бороться два клана, поддерживающие детей от двух браков Алексея Михайловича: со стороны Петра I это были Нарышкины, со стороны Ивана V — Милославские.
Боярская дума, лично заинтересованная в том, чтобы выбранный ею царь оказался лояльным, долго пыталась принять окончательное решение о том, кто будет править государством. Несмотря на старшинство, Иван был очень болезненным ребенком, что в конечном итоге склонило выбор в пользу Петра, и 27 апреля 1682 года - когда его брат Фёдор Алексеевич умер - Пётр был провозглашён царём.
Естественно, Милославские не были готовы упустить власть, поэтому царевна Софья и её сподвижники решили воспользоваться недовольством среди стрельцов, чтобы качнуть чашу весов в борьбе за трон в свою пользу. Князья Голицын и Хованский, не желавшие возвышения клана Нарышкиных — примкнули к Софье в её борьбе.
Эмиссары Милославских начали преумножать недовольство стрельцов, пуская среди них слухи о будущих лишениях и притеснениях в случае восхождения к власти Нарышкиных. Зерна сомнений упали на благодатную почву — среди давно не получавших нормального жалования стрельцов участились случаи нарушения дисциплины, а нескольких пытающихся восстановить порядок командиров втащили на высокую колокольню и сбросили наземь.
Царица Наталья Кирилловна показывает Ивана V стрельцам, чтобы доказать, что он жив-здоров. Картина Н. Д. Дмитриева-Оренбургского
15 мая один из ближних бояр Милославский со своим племянником проскакали по стрелецким гарнизонам близ Москвы и звали стрельцов скорее прибыть в Кремль, так как Нарышкины задушили царевича Иоанна Алексеевича. Под удары набатного колокола многие стрельцы ворвались в Кремль с оружием и смяли царскую охрану, заполнив Соборную площадь перед дворцом.
Царица Наталья Кирилловна с царевичами Иваном и Петром вышли на Красное крыльцо в сопровождении нескольких бояр и патриарха. Стрельцы оказались в замешательстве — так как сам царевич Иван на их расспросы отвечал:
«Меня никто не изводит, и жаловаться мне не на кого»
Иван V
Таким образом, претендовавшие на роль защитников законности и стражей государства, стрельцы представали зачинщиками бунта. Возможно, этим бы всё и кончилось, но князь Михаил Долгоруков в гневе начал обвинять стрельцов в измене, угрожать им пытками и казнью за самовольное оставление гарнизонов.
И без того напряженная толпа взорвалась — стрельцы бросились на крыльцо и скинули Долгорукого на подставленные снизу копья, а далее — разыгралась кровавая драма. Артамон Матвеев, один из лидеров Нарышкиных, брат царицы Афанасий Нарышкин и еще несколько бояр были зарезаны в течении нескольких минут. По всему городу убивали сторонников Нарышкиных и стрелецких командиров, по всей территории Кремля стрельцы расставили своих часовых — фактически были взяты в заложники все, кто находился на тот момент в сердце столицы.
Мятеж стрельцов в 1682. Стрельцы выволакивают из дворца Ивана Нарышкина. Пока Пётр I утешает мать, царевна Софья наблюдает с удовлетворением. Картина А. И. Корзухина, 1882
На следующий день, угрожая истребить всех бояр, стрельцы пришли к Кремлю и потребовали выдачи Ивана Нарышкина, получив которого (Софья и бояре вынудили Наталью Кирриловну выдать его) сначала зверски пытали его, а затем — казнили. Отца царицы, Кирилла Поэлуэктовича Нарышкина постригли в монахи и сослали в Кирилло-Белозерский монастырь.
Хаос, казни бояр и стрелецких начальников продолжались до 18 мая
. Государственная власть фактически отсутствовала: царём номинально являлся малолетний Пётр, его мать Наталья Кирилловна - регентшей, но все их родственники и сторонники были либо изгнаны из Москвы, либо убиты.
19 мая стрельцы послали выборных к царю с челобитной (фактически - ультимативное требование, а не просьба) оплатить все долги по жалованию, на общую сумму 240 000 рублей. Казна была пуста, но отказать стрельцам не было никакой возможности, поэтому Софья приказала собирать для выплаты по всей стране деньги, а также переплавлять столовое серебро и золото.
23 мая стрельцы вновь подали челобитную, в которой требовали чтобы царевич Иван был также коронован, и притом старшим царем кроме Петра.
29 мая еще одна челобитная сообщала о необходимости назначения регентшей при малолетних царях Софьи Алексеевны. Очевидно, данные требования были подсказаны Милославскими, а сами стрельцы пытались оградить себя от мести Нарышкиных. Боярская дума и Патриарх выполнили их требования и 25 июня Иван V вместе с Петром I были венчаны на царство.
Софья при царях Петре I и Иване V
Хотя стрельцы получили возможность диктовать свою волю правительству, они прекрасно понимали шаткость собственного положения — им стоило покинуть Кремль и всласть их закончится. Пытаясь обезопасить себя от будущих преследований они выдвигают новый ультиматум — признать все их действия отвечающими интересам царей и государства и на Лобном месте вкопать памятный столб с вырезанными на нём именами убитых бояр, с перечислением их злодеяний (часть из которых была выдуманными). Не имея альтернативы правители вынуждены были выполнить эти требования.
Хованщина
Начальником над стрельцами на время бунта Софья назначила князя И. А. Хованского, который выступал за Милославских. Расчёт Софьи оказался не верным — вместо того, чтобы утихомирить стрельцов, Хованский потакал им и пытался за их счёт оказывать давление на саму Софью:
« Когда меня не станет, то в Москве будут ходить по колена в крови
И. А. Хованский»
Под предлогом охраны стрельцы не покидали Кремль, удерживая за собой инициативу. По фамилии их предводителя стрелецкий бунт 1682 года и последующий период стрелецкого контроля в кремле получил историческое название «Хованщина».
Почувствовав слабость текущих правителей, подвергающиеся гонениям старообрядцы решили попытаться вернуть утраченные позиции. Из дальних скитов собрались в Москве их проповедники, и начали призывать стрельцов вернуться к старым церковным обрядам. Хованский решил воспользоваться еще одним рычагом влияния на царевну-регентшу и с энтузиазмом поддержал старообрядцев. Конечное слово должна была сказать церковь, но старообрядцы уже были признаны еретиками на Вселенском Соборе, а для самой Софьи признать правоту сторонников старых обрядов было равносильно поставить под сомнение политическое решение её отца Алексея Михайловича о поддержке новых церковных обрядов.
Предложенный старообрядцами теологический диспут для разрешения церковно-обрядного спора был поддержан Хованским. Понимая, что проведение диспута на Красной площади будет опасным ввиду антипатии толпы к власти, патриарх, при помощи Софьи, перенёс место обсуждений в Грановитую палату Кремля, способную вместить лишь патриаршую свиту, бояр и стражу.
Состоявшийся 5 июля диспут о вере свелся в итоге к взаимным обвинениям в ереси, ругани и чудом не дошел до драки. Выступавший со стороны старообрядцев Никита Пустосвят был вынужден покинуть Кремль, а патриарх Иоаким объявил о своей полной победе. Софья, тем временем, заявила стрельцам в Грановитой палате:
« Чего вы смотрите?
Хорошо ли таким мужикам-невеждам к нам бунтом приходить, творить нам всем досады и кричать?
Неужели вы, верные слуги нашего деда, отца и брата, в единомыслии с раскольниками?
Вы и нашими верными слугами зовётесь: зачем же таким невеждам попускаете?
Если мы должны быть в таком порабощении, то царям и нам здесь больше жить нельзя:
пойдём в другие города и возвестим всему народу о таком непослушании и разорении.»
Софья Алексеевна
Для стрельцов это был недвусмысленный намек: покинув Москву правительство имело возможность собрать дворянское ополчение и уничтожить их. Испугавшись такой перспективы, стрельцы обвинили старообрядцев в смете и попытке восстановить народ против царей, а затем обезглавили Пустосвята. Гарантировавший старообрядцам безопасность Хованский успел спасти остальных. Этот случай стал переломным в отношениях Хованского и царевны Софьи — теперь она рассматривала его исключительно как противника.
До середины августа правительство оставалось в зависимом положении от стрелецких полков, а затем Софья придумала способ избавиться от стрелецкой «опеки».
19 августа планировался крестный ход в Донском монастыре, обычай которого предполагал участие царей. Под этим предлогом вся царская семья под конвоем собственной охраны покинула столицу, направилась якобы в монастырь, но на самом деле — в объезд Москвы через Коломенское и проселки до села Воздвиженского. Расположенный рядом Троице-Сергиевый монастырь был выбран в качестве опорного пункта на время противостояния со стрельцами. Сюда же вскоре собрались остатки бояр, царского двора и всех кто остался верен правительству.
Встревоженные таким манёвром, князь Хованский со своим сыном Андреем решили поехать в Воздвиженское для переговоров, но во время ночевки в селе Пушкино были схвачены царскими стольниками и 17 сентября (день рождения Софьи) привезены в Воздвиженское. Им зачитали обвинения в предательстве, попытке захвата власти и вынесли смертный приговор, казнив на месте. Переселившись в монастырь окончательно, Софья начала собирать дворянское ополчение для дальнейшей борьбы со стрельцами.
Конец стрелецкого бунта 1682
Оставшись без лидера, стрельцы не смогли планировать свои действия. Они пытались задобрить Софью, посылая уверения в желании «верно служить на щадя живота», просили не лишать милости и даже выдали младшего сына Хованского — Ивана, направленного впоследствии в ссылку.
В октябре стрельцы даже прислали челобитную, признавая собственные действия во время бунта 15-18 мая незаконными, и умоляя царей помиловать их, соглашаясь на снос памятного столба на Лобном месте. Софья заявила стрельцам, что готова простить их в случае выдачи ближайшего соратника Хованского — Алексея Юдина. Назначенный начальником над стрелецким приказом, думный дьяк Фёдор Леонтьевич Шакловитый достаточно быстро восстановил порядок и дисциплину. Репрессий, все же, избежать не удалось — когда в полку Бохина стрельцы опять затеяли смуту, четверо зачинщиков были немедленно казнены.
В начале ноября царь Иван V, регентша Софья и весь двор вернулся в Москву, но мать Петра I сочла небезопасным для себя и сына оставаться в Кремле, и решила перебраться в загородную резиденцию царя Алексея Михайловича - село Преображенское. Пётр I жил там с матерью, выезжая в Москву исключительно для участия в обязательных церемониях.
Власть Софьи Алексеевны в качестве регента при Петре I и Иване V, просуществовала 7 лет, до сентября 1689 года — повзрослевший Петр I при помощи собственной матери и верных им людей смог отстранить сестру от власти и сослать её в монастырь. Их дальнейшее противостояние ненадолго вспыхнуло в 1698, во время еще одного стрелецкого бунта, после подавления которого Петр I принял окончательное решение в полном реформировании армии и расформировании стрелецких полков, а саму Софью насильно постригли в монахини
О стрелецком бунте вкратце
Streleckiy bunt 1682
Одним из знаковых восстаний в Московском княжестве стал стрелецкий бунт 1698 года. Если в обычно недовольство вспыхивало меж простых людей, то в этот раз взбунтовались стрелецкие полки, жалуясь на тяжкую службу, длительные походы и бесчинства руководящего состава. Однако реальной подоплекой этому событию была попытка царевны Софьи Алексеевной узурпировать власть в княжестве.
В Москву в марте 1698 года прибыли без малого две сотни стрельцов, призванные царевной. Она доказывала, что Петр I не приходится ей братом, и надеялась таким образом свергнуть его, захватив трон.
Стрельцы попытались захватить Москву, однако 4 апреля Семеновский полк выбил заговорщиков из столицы, которые затем вернулись в свои полки и стали разлагать в них дисциплину. В результате этого 6 июня стрельцы сместили свое руководство, и в числе 2200 человек стали воевать за царевну Софью. Правительство предприняло адекватные меры, и направило вдвое больший отряд против повстанцев. Уже спустя 4 дня они были разбиты в бою у Воскресенского монастыря. Таким образом, стрелецкий бунт, кратко говоря, был неудачным. Единственное серьезное сражение в этом бунте было, по сути, просто расстрелом восставших из артиллерийских орудий, которых у правительственных войск было в 6 раз больше.
Многие повстанцы погибли, часть была взята в плен. 22 и 28 июня 56 повстанцев были повешены, 2 июля также были казнены 74 повстанца, бежавших в Москву. 140 человек были сосланы, а остальные участники «отделались» ссылкой в ближайшие города и монастыри. Петр I, узнав о бунте, в срочном порядке вернулся в страну, начав вторую волну преследования восставших. Всего были казнены более двух тысяч стрельцов, в том числе не принимавших непосредственного участия в бунте, шесть сотен стрельцов были сосланы. При этом пятерым повстанцам царь отрубил головы своими руками.
Стрелецкий бунт 1682 года (Московская смута , Хованщина ) - бунт московских стрельцов, в результате которого власть была передана царевне Софии.
Предпосылки бунта
Недовольство стрельцов назревало долгое время в течение царствования Фёдора Алексеевича. Казна была пуста, и жалование стрельцам выплачивалось нерегулярно, с большими задержками. Кроме того, старшие командиры стрелецкого войска - сотники и полковники часто злоупотребляли своим положением: удерживали в свою пользу часть стрелецкого жалования, заставляли стрельцов выполнять хозяйственные работы в своих имениях и т. п.
27 апреля 1682 года царь Фёдор Алексеевич умер, не оставив прямого наследника. Престол должен был перейти к одному из его братьев - 16-летнему Ивану - сыну первой жены Алексея Михайловича, покойной царицы Марии Ильиничны (в девичестве Милославской), или 10-летнему Петру - сыну второй жены Алексея Михайловича, вдовствующей царицы Натальи Кирилловны (в девичестве Нарышкиной). Достигла кульминации борьба между двумя боярскими родами - Милославских - родственников по матери царевича Ивана, и Нарышкиных - родственников Натальи Кирилловны и Петра. От того, кто станет царём, зависело - какой из этих кланов займёт положение ближних бояр - советников царя при принятии важнейших государственных решений и ответственных исполнителей этих решений, распределяющих высшие должности в государстве и распоряжающихся царской казной.
Окончательное решение по вопросу принимала боярская дума. Для большинства бояр, будущее которых зависело от милости или немилости царя, очень важно было угадать, кто из претендентов выиграет, чтобы заранее стать на его сторону. Иван - старший по возрасту, с младенчества был очень болен (как и всё мужское потомство царицы Марии Ильиничны), считалось вероятным, что он вскоре умрёт, и тогда царём всё равно станет Пётр. В этой ситуации большинство боярской думы и патриарх Иоаким склонились в пользу более «перспективного» Петра, и 27 апреля 1682 года (в день смерти Фёдора Алексеевича) Пётр был провозглашён царём.
Для Милославских такой оборот событий означал утрату всех властных перспектив, и умная, энергичная царевна Софья решила воспользоваться недовольством стрельцов, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, опираясь на клан Милославских, и на ряд бояр, в том числе князей В. В. Голицына и И. А. Хованского - представителей древнейшей русской аристократии, болезненно воспринимавших возвышение худородных Нарышкиных.
Начало бунта
Эмиссары Милославских стали разжигать недовольство стрельцов, распространяя среди них слухи, что теперь, под властью Нарышкиных, их ждут ещё большие притеснения и лишения. Среди стрельцов участились случаи неповиновения начальству, и нескольких стрелецких командиров, пытавшихся восстановить дисциплину, стрельцы втащили на колокольню и сбросили наземь.
15 мая разнёсся слух, что в Кремле Нарышкины задушили царевича Ивана. Ударил набатный колокол и стрельцы многих полков бросились с оружием в Кремль, смяли немногочисленную охрану из царской дворни и заполнили Соборную площадь перед дворцом. На Красное крыльцо вышли царица Наталья Кирилловна, державшая за руки царя Петра и царевича Ивана, патриарх и несколько бояр, не побоявшихся встретить опасность лицом. Среди стрельцов произошло замешательство: царевич Иван был жив и невредим, на расспросы стрельцов отвечал: «Меня никто не изводит, и жаловаться мне не на кого». Действия стрельцов, в таком случае, не имели оправдания и могли расцениваться как бунт. В это время князь Михаил Долгоруков, сын высшего стрелецкого начальника кн. Ю. А. Долгорукого стал кричать на стрельцов, обвиняя их в воровстве , измене и угрожая суровой расправой. Это взорвало накалённую до предела толпу, стрельцы поднялись на крыльцо и сбросили Долгорукого на подставленные копья, после чего кровопролитие пошло по нарастающей: следующей жертвой стал боярин Артамон Матвеев - общепризнанный лидер клана Нарышкиных. Стрельцы ворвались во внутренние покои дворца, убили нескольких бояр, в том числе брата царицы Афанасия Кирилловича Нарышкина, князя Григория Григорьевича Ромодановского, боярина Языкова, начальника посольского приказа Лариона Иванова. Стрельцы разыскивали другого брата царицы - Ивана Кирилловича Нарышкина, но в тот день не нашли его, он скрывался в покоях своей сестры. В городе также происходили убийства бояр и стрелецких начальников в том числе боярина стрелецкого приказа кн. Ю. А. Долгорукого, который был стар, болен и из дома не выходил, его убили из опасения мести за сына Михаила. Стрельцы расставили в Кремле свои караулы, которые не должны были никого ни впускать, ни выпускать.
Фактически все обитатели Кремля, включая царскую семью, оказались заложниками мятежников.
На следующий день стрельцы вновь пришли в Кремль, требуя выдачи Ивана Нарышкина, угрожая, в противном случае, перебить всех бояр. Софья и бояре оказали на Наталью Кирилловну сильное давление: «Брату твоему не отбыть от стрельцов; не погибать же нам всем за него!». Иван Нарышкин был выдан, подвергнут пытке и казнён. Отец царицы - престарелый Кирилл Полуэктович Нарышкин по настоянию стрельцов был пострижен в монахи и выслан в Кирилло-Белозерский монастырь.
Бессудные расправы над боярами и стрелецкими командирами продолжались до 18 мая. Одной из последних жертв стрельцов стал немец лекарь фон Гаден. Его обвинили в отравлении царя Фёдора Алексеевича. Не помогло и заступничество вдовы покойного царя, царицы Марфы, свидетельствовавшей, что фон Гаден на её глазах отведывал все снадобья, которые давал больному царю.
Государственная власть была уничтожена: царём номинально оставался малолетний Пётр, царица Наталья Кирилловна - регентшей, но никакого дееспособного правительства у них не было: все их родственники и сторонники были либо перебиты, либо бежали из Москвы, спасаясь от стрельцов.
19 мая выборные от стрелецких полков подали царю челобитную (формально - просьбу, а фактически - ультимативное требование) выплатить всю задолженность по жалованию, которая составила по их расчётам 240 000 рублей. Таких денег в казне не было, тем не менее приходилось это требование удовлетворить, и Софья (ещё не располагавшая никакими формальными полномочиями) распорядилась собирать для этого деньги по всей стране и переплавлять на деньги золотую и серебряную посуду царской столовой.
23 мая стрельцы подали новую челобитную, чтобы помимо Петра царём (притом старшим) был назван ещё и царевич Иван, а 29 мая была подана ещё одна челобитная, чтобы ввиду малолетства царей, царевна Софья Алексеевна была правительницей (регентшей). Эти требования стрельцов, отвечавшие, главным образом, интересам клана Милославских, очевидно, были им подсказаны сторонниками Софьи, а в усилении Милославских, и ниспровержении Нарышкиных стрельцы видели для себя некоторые гарантии от мести последних. Патриарх и боярская дума выполнили требования стрельцов.
Стрельцы оказались господами положения, диктовавшими свою волю правительству, но чувствовали себя неуверенно, понимая, что как только они уйдут из Кремля их власть закончится, и тогда ничего хорошего ждать от правительства им не придётся. Стремясь обезопасить себя от возможных преследований в будущем стрельцы подают правительнице новую челобитную-ультиматум, согласно которой все действия стрельцов 15-18 мая, включая убийства бояр, должны быть признаны правительством правомочными, отвечающими интересам государства и царской фамилии, впредь не влекущими преследований стрельцов, в знак чего на Лобном месте должен быть установлен памятный столб, на котором должны быть вырезаны имена всех воров -бояр, истреблённых стрельцами, с перечислением их провинностей и злоупотреблений (действительных или надуманных). Правительство было вынуждено выполнить эти унизительные требования. Софья, пришедшая к власти на стрелецких копьях, теперь ощутила всё их неудобство.
Хованщина
Высшим стрелецким начальником Софья назначила князя И. А. Хованского, популярного среди стрельцов, и сторонника Милославских. Софья надеялась, что Хованский утихомирит стрельцов, но тот, видимо, решил играть свою игру. Он потакал стрельцам во всём и, опираясь на них, пытался оказывать давление на правительницу, уверяя её: «Когда меня не станет, то в Москве будут ходить по колена в крови.» Стрельцы продолжали контролировать Кремль под предлогом его охраны, сохраняя за собой возможность выдвижения новых унизительных и разорительных требований к правительству. Это время и получило в русской истории название Хованщина .
В это время, почувствовав слабость правительства, старообрядцы, подвергавшиеся до той поры жестоким преследованиям со стороны царской власти, решили, что наступил их час. Их активисты собрались в Москве из дальних скитов и проповедовали в стрелецких полках возврат к старой вере. Эти претензии были с энтузиазмом поддержаны Хованским, который нашёл в этом ещё один рычаг давления на правительство. Но ни стрелецкий начальник Хованский, ни правительница Софья, при всём желании, не могли решать этот вопрос, находившийся в компетенции церкви - патриарха и архиереев. Церковь же, долгое время проводившая в жизнь реформы патриарха Никона, не могла теперь от них отказаться, не утратив полностью свой авторитет в глазах народа. Заодно с патриархом была и Софья, для которой возврат к старой вере означал признание неправоты её отца, царя Алексея Михайловича, и брата, царя Фёдора Алексеевича, поддерживавших новый обряд.
Для разрешения спора старообрядцы предлагали открытый теологический диспут между апологетами новой и старой веры, который должен быть проведён на Красной площади в присутствии всего народа. Старообрядцы полагали, что перед лицом народа все ереси и неправды никонианские станут очевидными, все увидят и признают истину старой веры. В действительности же различия между новым и старым обрядами касались многочисленных деталей литургии, и орфографии написания религиозных текстов. Смысл этих различий был понятен лишь профессиональным священнослужителям, да и то не всем, а только наиболее образованным из них (см. Старообрядчество).
За идею диспута ухватился Хованский и стал добиваться проведения её в жизнь. Патриарх возражал против проведения диспута на площади, понимая, что победа в нём будет зависеть не от аргументов и логики, а от симпатий толпы, изначально настроенной против власти и поддерживаемой ею официальной церкви. Патриарх предлагал провести диспут в Грановитой палате Кремля, где не может поместиться много простонародья, и ему составят значительный противовес патриаршья свита, царская дворня, бояре и стража. Софья активно вмешалась в этот спор на стороне патриарха, выразив желание присутствовать на диспуте вместе с царевнами - своими сёстрами и тётками, а им, как девицам, по строгим понятиям того времени, появляться на площади было зазорно . Хованский и старообрядцы после долгих пререканий согласились, в конце-концов, на Грановитую палату, и 5 июля диспут о вере состоялся. Официальную церковь представлял патриарх Иоаким, старообрядческую - Никита Пустосвят. Спор свёлся ко взаимному обвинению сторон в ереси и невежестве и, в конце-концов, к ругани и чуть ли не к драке. Старообрядцы покинули Кремль с поднятой головой и на Красной площади объявили всенародно о своей полной победе. А в это время в Грановитой палате правительница заявила представителям стрельцов:
В этих словах содержалась неприкрытая угроза: покинув Москву, и освободившись от опеки стрельцов, правительство могло объявить созыв дворянского ополчения - силы, способной подавить стрельцов. Стрельцы отступились от старообрядцев, обвинив их в смуте и желании восстановить их против царей, а вечером этого же дня расправились с Никитой Пустосвятом, обезглавив его. Хованский едва успел спасти остальных старообрядцев, которым он ранее гарантировал безопасность. После этого случая Софья больше не рассчитывала на помощь Хованского и рассматривала его, как одного из главных своих противников.
Зависимое от стрельцов положение правительства продолжалось до середины августа, пока Софья не нашла способа привести в исполнение свою угрозу. 19 августа должен был состояться крестный ход в Донском монастыре, в котором по обычаю должны были принимать участие цари. Воспользовавшись этим царская семья в полном составе (оба царя, обе вдовствующие царицы - Наталья и Марфа, и восемь царевен - две тётки и шесть сестёр царей, в том числе, правительница Софья) под конвоем царских стольников выехала, якобы в монастырь, но по дороге свернула в Коломенское - подмосковное имение царской семьи, откуда они по просёлкам, в объезд Москвы к 14 сентября добрались до села Воздвиженского на Ярославской дороге, в нескольких верстах от Троице-Сергиевого монастыря, который был выбран в качестве царской резиденции на время противостояния со стрельцами. Сюда же собрались остатки боярской думы и царской дворни. Эти маневры встревожили стрельцов. Князь Хованский с сыном Андреем отправились в Воздвиженское договариваться с правительницей, но в Пушкине, где они заночевали по дороге, были схвачены сильным отрядом царских стольников, и 17 сентября (день рождения Софьи) привезены в Воздвиженское, как пленники. Здесь, у околицы, в присутствии нескольких бояр отцу и сыну было зачитано обвинение в намерении погубить царей и самим завладеть престолом, и смертный приговор, который был тут же приведён в исполнение. Софья же перенесла свою ставку в Троицу и стала собирать ополчение.
Конец бунта
Лишившись своего лидера, стрельцы потеряли всякую способность действовать сколь-нибудь решительно. Они посылали правительнице одну челобитную за другой, в которых просили Софью не лишать их своей милости и обещали служить ей верой и правдой, не щадя живота . Они выдали в Троицу младшего сына Хованского - Ивана, который, впрочем, не был казнён, а отправлен в ссылку. Наконец, в октябре стрельцы прислали челобитную, в которой признавали свои действия 15-18 мая преступными, умоляли царей о помиловании, и сами просили царского указа о сносе памятного столба на Лобном месте, который в своё время был воздвигнут по их требованию, как гарантия от преследований. Софья обещала стрельцам прощение, казнив только выданного стрельцами ближайшего помощника Хованского - Алексея Юдина. Начальником стрелецкого приказа был назначен думный дьяк Ф. Л. Шакловитый, который твёрдой рукой восстановил в стрелецком войске порядок и дисциплину, обходясь, в основном, без репрессий, но когда в полку Бохина возник рецидив смуты, четверо стрельцов, признанных зачинщиками, были немедленно казнены.
В начале ноября царский двор вернулся в Москву, только царица Наталья Кирилловна сочла небезопасным для себя и сына оставаться в Кремле, где всё было под контролем Милославских, и предпочла жить в загородной резиденции Алексея Михайловича - селе Преображенском, под охраной верных ей людей. Царь Пётр тоже жил там, приезжая в Москву только для участия в церемониях, на которых его присутствие было необходимо.
Режим правления Софьи Алексеевны при номинальном царствовании Петра I и Ивана V, установленный в результате стрелецкого бунта, продлился 7 лет, до сентября 1689 года, когда в результате обострения конфронтации между повзрослевшим Петром и Софьей последняя была отстранена от власти.
Энциклопедичный YouTube
1 / 5
✪ Александр Пыжиков о царских и церковных репрессиях
✪ История России Загадки Русской Истории XVII век Время самозванцев
✪ Беседа по истории России с Евгением Спицыным Часть одинадцатая
✪ Облюбование Москвы. Мятежные стрельцы. Часть 1. Репортаж Р. Рахматуллина
✪ Отрывок из фильма «Юность Петра»
Субтитры
Я вас категорически приветствую. Александр Владимирович, добрый день. Дмитрий Юрьевич, рад видеть. Симметрично. А вот вопрос у меня такой созрел. Как-то в детстве изучал я русские пословицы и поговорки. Я достаточно маленький был, класс 6-7. Обратил внимание, что про наших служителей культа хороших пословиц и поговорок почему-то нет. Не много. Когда я стал взрослым, я подумал: “Возможно, это происки большевиков, составлявших пословицы и поговорки”. Стал искать в других местах, без большевиков. И там нет. Это почему так? Ну, во-первых, все-таки начну с любимой темы определенной категории людей. Нам очень часто сегодня рассказывают о том, какая трагедия была. Гражданская война, в XX веке. 1920-е годы, 1930-е годы. Безусловно, трагедия. Трагедия, да. Мы все это знаем. И никто, в общем-то, не отрицает, что время было сложное. Мягко говоря. Но за всем этим забывается одно, и хотелось бы на это обратить внимание. Почему случилась такая трагедия с русской церковью и со всей этой правящей прослойкой, к которой эта архиерейская прослойка принадлежала? Почему, как это так, на ровном месте? Нам говорят, что приехали какие-то люди. Которые сбили с толку православно настроенных, замутили сознание русским людям. В итоге случилось то, что случилось. Поэтому это трагедия, это катастрофа. На фоне этого возникает очень интересный вопрос. Если мы посмотрим от XX века и пойдем ниже, к истокам... Вглубь. Да. Тогда выясняется другая картина. На самом деле трагедия в отечественной истории была. И была очень большая. Гораздо большая, и крупнее, если так можно сказать, чем то, к чему сейчас привлекают наше внимание, то есть, к XX веку. Что такое XX век? Это развязка, прощание с династией Романовых. Прощание с этой аристократической дворянской прослойкой. И прощание с теми церковными архиереями, которые эту прослойку освящали. Ее существование, ее благополучие. Прощание было трагическое, как мы уже сказали. Но тут в самую пору встретить о том, какая была встреча с этой прослойкой. То есть, посмотреть на тот период, на ту эпоху, когда конструировалась русская православная церковь в Никонианском обличье. Я подчеркиваю, это от патриарха Никона. Вспомнить, как утверждалось государство, которое возглавляли Романовы. Вот тут возникает очень интересный момент, который объясняет потом многое. И мы потом придем к тому, с чего начали – к XX веку. Что я имею в виду? На самом деле утверждение династии Романовых и та церковь, которая ими была сконструирована, оно происходило в не менее трагичных и серьезных потрясениях. Если выход из нее был в XX веке, прощание с ними, в форме Гражданской войны и дальнейшей исторической развязки, то эта завязка проходила не менее кровопролитно. Нам сейчас почитатели монархии и церкви в Никонианском обличье говорят: “О чем разговор? Ничего не было. Это был какой-то праздник, утверждение династии Романовых, все было очень хорошо. Люди чувствовали себя счастливо. Да, была какая-то кучка отщепенцев, которые проявляли какое-то недовольство. Но стоит ли на них обращать внимание?” С их точки зрения, конечно, не стоит, а мы давайте обратим. И если обратим, то выяснится, что речь идет не о каких-то отщепенцах, а об очень серьезных тектонических сдвигах в том Российском обществе, если говорить современным языком. Что получилось? Когда все это началось? Я все-таки, Дмитрий Юрьевич, рискну. Хотя у меня есть тяга к новаторству. Правильно ее некоторые сдерживают, совершенно справедливо. Но в отношении этих событий я употреблю этот термин. Что на самом деле крупнейшая гражданская война в нашей стране, она была во второй половине XVII века и даже четко можно очертить ее хронологические рамки. Их история очерчивает, не я в данном случае. Это работа Большого церковного Собора 1666-1667 годов. Это абсолютно известный факт. И последнее, я определяю хронологически этап окончания гражданской войны, это стрелецкий бунт 1682 года. Когда Петра чуть не растерзали десятилетнего. Я это называю гражданской войной. Почему? Именно потому, что на это мне дает право знакомство с материалом, а не какое-то воображение, которое можно легко пустить в дело. Почему 1666-1667 годы? Раскол, как мы знаем, произошел формально, это устоявшееся историографическое понятие, в 1654 году. Но в 1654 году еще не было до конца населению ясно, что происходит. Потому, что это все проводил патриарх Никон, это по его почину было сделано. Для народа так и выглядело. Но в 1658 году Никона отстранили из-за вот этих трений с Алексеем Михайловичем, кто главнее, если попросту говорить. Утратил доверие Никон. Да. Утратил доверие. Он ушел, и у них охлаждение началось с Алексеем Михайловичем. И это породило на самом деле, когда об этом узнали широкие слои населения, что сейчас все образуется и повернется обратно. И не все так трагично, как начиналось. Раз Никон пошатнулся. Но о том, что ничего не вернется, никогда уже, стало ясно для всех после Собора церковного, о котором мы говорим, 1666-1667 год. Собственно говоря, население, в большем своем количестве, надеялось, что на этом Соборе и произойдет реабилитация русской церкви. Что вот эти “Никоновские новины”, как их тогда называли, будут отброшены. И надежды возлагались большие на этот Собор. Но получилось все наоборот. По словам церковного историка XX века Карташева Антона Владимировича, там у него хорошая работа, получилось, что на Большом Соборе всю Московскую церковь усадили на скамью подсудимых. То есть, не реабилитация, а полное осуждение. И когда этот факт стал очевидным для огромного числа населения, вот тут и началось то, к чему применимо название “гражданская война”. Для нашей темы очень важно, что раскол и появление никонианства произошли практически в одно время с окончательным закрепощением крестьян. Соборное Уложение 1649 года полностью лишило крестьянина свободы передвижения, навечно прикрепив его к тому поместью, где он находился. Иными словами, крепостное крестьянство фактически перевели в разряд личной собственности господ. Более того, царь Алексей Михайлович учредил бессрочный сыск. Отныне, сколько бы лет ни прошло, крестьянина, вырвавшегося из крепостнического капкана, предписывалось искать и возвращать бывшему хозяину. причем эта мера распространялась и на потомков беглеца. Таким образом, простонародью, низведенному до полурабского состояния, была нанесена глубочайшая социально-психологическая травма. И то, что новая никонианская церковь идеологически окормляла эти несправедливые насильнические и антихристианские по духу законы, мягко говоря, не способствовало ее приятию. Поэтому в отношениях никонианской церкви, как института, и простого люда изначально был скрыт внутренний конфликт. Это касается как тех, кто по-прежнему исповедовал старую веру, так и тех, кто формально принял новую обрядность. Тут давайте отскок небольшой для малограмотных сделаем. Раскол это про то, что решили пересмотреть церковные тексты, способы несения службы и всякое такое. Ключевое, как оказалось, вы неправильно молились. Троеперстие, двуперстие. Да. Тогда возник вопрос: “Кому же тогда мы молились?” Во-первых, это сейчас нам кажется, троеперстие, двуперстие, не актуально, странновато. На самом деле ничего странного нет. Это было важно по одной простой причине. За этим стояла идентификация, кто ты. Свой – чужой. Абсолютно. Поэтому это было очень принципиально. Во-первых, пошло брожение кругом. И это все в историческом материале известно. Наиболее сильным брожением было то, что мы называем “Крестьянская война под предводительством Степана Разина”. Так вот с Советской литературы пошло. Это правильно, это крестьянская война. На самом деле это такой серьезный эпизод. Поскольку до 1670 года уже началось. Этот знаменитый отряд Василия Уса, который потом влился в ряды Степана Разина. То есть, кругом это все было. Степан Разин, это такая вспышка была. Ее загасили в 1671 году. Об этом можно прочитать. Но дело-то в другом. На самом деле восстание Разина подавили, казни были очень серьезные, но ситуация не разрешилась. Эти все, поначалу локальные, выступления постоянно происходили. И ни в коей мере не затихали. На самом деле их было столько много, что нельзя было как-то это скрыть, минимизировать внимание на этом. И вот эти крестьянские бунты населения, если попросту говорить, происходили все 1670-е годы. Они везде были. Поэтому если посмотреть у Сергея Михайловича Соловьева, знаменитого российского дореволюционного историка, то он тоже пишет об этом. Интересно, что Степан Разин проявлял яркий антиклирикальный настрой. Он говорил своим казакам: “На что церкви, к чему попы? Венчать что ли? Да не все ли равно. Встаньте в паре под деревом, да пропляшите вокруг. Вот и повенчались”. Известный историк Зеньковский писал: “Нельзя сомневаться, что и большее количество приверженцев отеческого предания, недовольных церковью и гражданскими властями, примкнуло к движению. Постоянным спутником Разина был священник, старообрядец Никифор Иванов. Некий поп Савва возглавлял Разинские партизанские отряды. Отряд беглых крестьян возглавляла бывшая монахиня Алена Арзамасская, которую потом сожгли в срубе как еретичку”. То есть, эта гражданская война, о которой я говорю, она имела и социальный оттенок, протест против закрепощения, и религиозный, протест против никонианства. Как-то раз, в Москве, прогуливался, увидел книжный магазин, зашел. Посмотрел на полочку с книгами из серии “Жизнь Замечательных Людей”. А там произведение под названием “Аввакум”. Взял, принялся читать. Ряд вещей поверг натурально в шок. Изучил предисловие. Оказалось, что написано оно старовером, который четко придерживается того, что было и яростно обвиняет “нововерие”. В частности приводит пример, что крещение тремя пальцами, это крещение “фигой”. Из трех пальцев получается “кукиш”, он же “шиш”. Если с современной точки зрения “шиш” это ничего, на самом деле это половой орган мужской. И вы им креститесь. Ну, для меня там это вообще... Я такого никогда не слышал, не читал. Там бездны отверзлись. Впечатляет. Я, кстати, сразу запереживал, что же это наши заокеанские партнеры никак в отношении православия этим не пользуются. Ситуация была очень наэлектризована. И последний аккорд этой ситуации, это и был тот самый стрелецкий бунт 1682 года. Когда растерзали несколько важных сановников на глазах десятилетнего Петра I. Из-за чего у него нервный тик после этого события, он остался на всю жизнь, это не прошло. На самом деле что такое стрелецкий бунт? События стрелецкого бунта, это последний момент истории, когда староверы участвовали в большой политической игре. Они фактически начали агитацию в стрелецких войсках за возвращение к дониконовским порядкам. И глава стрельцов, князь Иван Андреевич Хованский, внезапно заявил о себе, как о стороннике староверия. Видимо он играл свою политическую партию, пытаясь возвыситься на волне вот этих протестных настроений. Старообрядцы требовали проведения теологического диспута с никонианским патриархом. Прямо на Красной площади, при большом скоплении народа. С большим трудом царевне Софье удалось вовлечь староверческого лидера Никиту Пустосвята в диспут с патриархом в Грановитой палате кремля, который кончился скандалом и взаимным обвинением в ереси. Пустосвят, покинув кремль, объявил на Красной площади, что он победил и начал разогревать толпу. Но тут уже царевна проявила себя как умелый политический лидер. Она переманила на свою сторону часть стрельцов, и подговорила их убить Пустосвята. Через некоторое время расправилась она и с Хованским. Таким образом, последний шанс староверов оказался нереализованным. То есть, фактически этот отрезок, с конца 1660-х годов и до 1682 года, десять с лишним лет, это было тревожное время, когда решалась судьба династии Романовых и судьба той церкви, которую они сконструировали. И победители сделали свое дело, победители торжествовали. Поэтому 7 апреля 1684 года патриарх Иоаким разработал настоящие карательные меры, которые Софья, поскольку она регентшей была, она это на государственном уровне приняла. Знаменитые “Двенадцать статей”. Чтобы, Дмитрий Юрьевич, времени не тратить и не пересказывать, любой может набрать в интернете, они сразу выскакивают в любой поисковой системе. Они не очень большие. Если посмотреть, это видно, что на самом деле в русской православной церкви восторжествовал инквизиционный дух. Им надо было что? Им надо было закрепить свою победу. То есть, не просто никонианская церковь победила. Победила та система, которую никонианская церковь освящала. Это система Романовской власти. По сути дела, я не боюсь этого слова, хотя оно резкое, произошло такое противопоставление. Эта прослойка, вместе с этой церковью она встала в положение когда по отношению к народу они представляли собой колониальную администрацию. Вот так же, как англичане, например, вели себя в Индии. Французы в своих колониях. Или там испанцы в Южноамериканских колониях. Примеров масса. А чего они хотели? Конкретно чего хотели? Того же, чего англичане, испанцы, французы. Они хотели превратить огромную страну и огромное население, состоящее из самых разных народов, в источник своего благосостояния и своих детей. Вот этот настрой менталитетов правящей прослойки и народа, они стали диаметрально расходиться. Та есть, фактически правящая прослойка и основная часть населения оказались полностью оторванными друг от друга. В Индии англичане тоже были оторваны от индийцев, как мы знаем. А нам сейчас говорят, что: “Нет, это все едино, так и было”. На самом деле так не было. И доказательство, что так не было. Огромные начались, во-первых, репрессии. По этим “Двенадцати статьям” Софьи. Но, самое главное, началось бегство от этой никонианской действительности. Поскольку было уже понятно и малому, и престарелому, кто победил, и где мы теперь оказались. А мы фактически оказались в оккупации, если называть вещи своими именами. Огромная часть населения сделала для себя выбор: “Валить отсюда надо”. Поэтому бегство населения пошло по всему периметру страны. А куда бежать? Во все стороны. В Сибирь, в Речь Посполитую бежали. В Турцию бежали. Самое главное, нужно было уйти, отстраниться от этой власти. Потому, что было объявлено, что вся эта царская власть, это “Антихристово семя”, это очень важно. И все эти представители церковные как раз обслуживают это “Антихристово семя”, это слуги Антихриста, Алексея Михайловича именно так именовали. И Петра, это постоянно переходило на всех этих императоров. Так вот, масштабы бегства на самом деле выяснить сложно. Переписи не было? Нет, она была. Сейчас мы об этом скажем. У нас проблема в чем? Мы не можем это установить, как в нашей Гражданской войне, XX века. Тогда правящая прослойка оставила кучу документов, воспоминаний. “Окаянные дни” Бунина вспомните. Там целый ряд можно продолжать. То тут побежденная сторона не имела такой возможности. Поэтому такого творчества как там, здесь быть не могло по определению. Поэтому выяснять масштабы бедствия, той катастрофы, в которую Россия попала, нужно по демографическим показателям, промышленным, это очень важно. На самом деле это все восстановили. Что происходило с ростом населения? Перепись, как по-нашему говорится, когда уточнялось количество подданных, это было в года 1646, 1678 и потом в 1719, это уже Петр I. 1718-1719 это уже ревизская такая перепись полноценная. И здесь очень хорошо все подсчитали, какая была динамика по населению. Здесь оценки разнятся, но их нужно сказать. Например, до революции, до 1917 года, в произведениях тех, кто занимался, историков, они говорят, что до 20 процентов убыль населения была. Некоторые говорят, что до трети к Петру I. Есть и такое. Но если быть точным, то есть такая работа Рудченко “Исторический очерк обложения торговли и промыслов”. То есть, с хозяйственной стороны. По его оценке 20 процентов это железная цифра, о которой он и пишет. Ему вторит еще один товарищ, это Павел Николаевич Милюков. Он же до того, как стал кадетским оратором и политиком, он же был историком, ученым. Он же ученик Ключевского. И он действительно сделал такой фундаментальный труд, во всех библиотеках он есть, “Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия”. Тоже он воспроизводит, что на 20 процентов это все уменьшилось. Это дореволюционные историки. Наши историки, до войны, более категоричны были. Такие специалисты, как Кабузан, Водарский, они демографию все исследовали, чуть сдержаннее говорили, но их мысли идет туда же. Что потери населения были значительны. И роста населения не наблюдалось. Оно потом пошло за счет присоединившихся территорий, но это другая песня, они это вычленяли естественно, чтобы быть точными в своих характеристиках. То есть, это если я правильно понимаю, это люди, 20 процентов от которых по большей части просто убежали? Не убили, а убежали. Да. Их не стало, как податного населения. Тут-то вряд ли ошибались те, кто считал, не заинтересованы они были в этом. И на самом деле Петр I с этой проблемой столкнулся. Он ощутил отток податного населения. Он же мыслил такими категориями, сколько мы собираем. Так вот с этим “собираем” что-то сложно. А сложно потому, что податных единиц сильно меньше. Как-то не клеится. И он очень сильно этим был озабочен. И вот первая ревизия была как раз, надо все это уточнить. И первая ревизия совпадает с его указом по отношению к раскольникам, как их называли. То есть, он сказал, что: “Давайте их как-то легализуем. Чувствую, то их как-то много и они не попадаются для наших налоговых мероприятий. Поэтому пусть все открываются, ничего им не будет”. Это после того, что было. Когда реки крови были пролиты, и столько народа отсюда ушло, чтобы не видеть всего этого. А кто с кем воевать начал? Как это вообще происходило? На самом деле Петр I понимал, что страна находится в таком состоянии. Вот Северная война была, война, потери должны быть. Так вот, ученые подсчитали, что за всю Северную войну 75 тысяч человек погибло. Это не мои цифры, их можно легко найти. То есть, основная убыль населения была связана с внутренними причинами, о которых мы сейчас и говорим. Вот это давление административно-церковное, его результаты. Петр I сказал: “Хватит, так дело не пойдет. Давайте мы вообще всех раскольников легализуем. Делаем им предложение. Ничего не будет, платите двойной оклад. Вот положено православному столько платить, а ты плати в два раза больше. И все, тебе ничего не будет”. Провели это. Не работает. Я смотрел, по архивным документам считали, два процента от населения раскольники составляли, 190 тысяч человек. Я считал в архиве, мы, когда занимались этим, этот вопрос прорабатывали. Практически Россия староверческая, она проигнорировала это предложение по легализации. То есть: “С вами ни о чем договариваться нельзя”. Да. Скорее всего, эти два процента, которые легализовались, это было сделано для проформы. Так, чтобы никого не было, было нельзя. Кто-то должен быть. И вот Петра это всегда очень напрягало. И если посмотреть полный свод законов, где указы все, число за числом, в хронологическом порядке собраны, то там мы видим беспокойство. Где в Сенат пишет: “Как это в Москве нет староверов? Если посмотреть, то в некоторых приходах никого кроме раскольников и не обретается”. То есть, какие два процента? И Петр решился после этого на интересную идею, о которой надо сказать. Эта идея выражена в его указе, который он дал, его именной указ от 8 марта 1723 года. Это уже на закате своего правления, он в 1725 году умер, в январе. И чему это посвящено. “Все, терпение у меня кончилось. Вызываем войска. И по всем пограничным заставам выводим войска, чтобы они отлавливали убегающих”. То есть продолжали бежать. Да. В этом указе от 8 марта 1723 года, в томе седьмом, его можно посмотреть, фактически признано, что войска выводятся для того, чтобы быть обращенными вовнутрь, как будто враг находится внутри, а не вовне. Это поразительный документ, мы его вытащили. Это просто признание, что народ в другом состоянии находится. Решительно отвергает. Да. И на самом деле это состояние с этим отвержением, оно не прошло и с Петра I. Если мы вспомним Анну Иоанновну, там карательные экспедиции были. Причем такие экспедиции были две, которые устраивала Анна Иоанновна в 1734 году. Они в историографии известны. То есть, это “выгонка с Ветки”. Те староверы, которые бежали на запад и там, в лесах, основывали деревни. Ветка вся была заселена русскими людьми. Они понимали, где находятся беглые, как их называли. Анна Иоанновна сначала кинула пряник о свободе возвращения: “Приходите все сюда, возвращайтесь. Освобождаем от всех наказаний, но нужно церковное покаяние”. Глухо в ответ. И тогда после этих указов о свободе возвращения беглецов, и солдат, и мещан, и крестьян, все категории перечисляются, она решилась на эти карательные экспедиции. Когда по стране по стране пошли отлавливать всех беглых, и конечный пункт была эта Ветка. Территория Белоруссии современной, это известная территория у них. И там народ отлавливали, делали это они очень эффективно, надо признать. Их два было таких похода карательных. За одну “выгонку” около 60 тысяч человек обратно привели. Это значительно по тому населению. Налогоплательщиков привели, их мало интересовало что-то другое. И эта проблем постоянно присутствовала вплоть до Екатерины II. Этот отток населения превратился в головную боль. Поэтому историки, последние 20 лет, избирают своей темой изучение этого. Исход. Совершенно верно. Очень похоже. Можно эти сравнения применять. И при Елизавете I все это было. И массовость, например, какая была. Были специалисты дореволюционные, хорошая есть книжка Лилеева “Из истории раскола на Ветке”, вот он говорил, что в Турции, в Речи Посполитой около 1 миллиона человек за все это время. Ого. Не просто, которые сбежали, а и их потомки. Я замечу, что эти люди всегда сохраняли русскую принадлежность. Они не растворялись на той территории, на которой они вынужденно оказались. Например, мы в архиве нашли документ, когда один купец челобитную в Сенат подал, что по его разумению до полутора миллионов и в Турции, там, скрываются. Плюс еще Сибирь. На самом деле в Сибири был зафиксирован приток населения потому, что туда уходили. То есть, население было решительно несогласно с тем, что делала церковь. Церковь и государство, это неразрывно связано. Это две руки одного организма, которые не принимало основная часть населения. Причем не только русского, но и все другие народности. Эти вот бунты, башкирские, они очень хорошо известны. Особенно там, в национальных республиках. Они все это, естественно, смотрят. Само собой. Само собой. Им это надо. И вот Екатерина II, в общем-то, поэтому ее Великой и называют, поняла, что что-то делать надо. И ее меры были довольно эффективны. Во-первых, при Екатерине пошло резкое расширение территорий страны, во всех направлениях. Крым, актуальная тема сегодняшняя. Разделы Польши. Огромная колонизация Поволжья и туда дальше... То есть, людей надо где-то брать. Она очень серьезно раздвинула. И самое главное, она понимала, что если ты раздвигаешь границы и хочешь, чтобы они закрепились, не надо разгонять народ, который там находится. И, кстати, она отменила в 1782 году то, что сделал Петр I. Петр I сделал двойной оклад, на который никто не отреагировал. А Екатерина II сказала: “Никаких двойных окладов. Вообще забудем об этом. И вообще никаких учетных мероприятий религиозных проводить не будем с 1782 года. Давайте это дело закроем”. Это, кстати, очень приветствуется. И, собственно говоря, она и дала старт такой политике мягкой, которая продолжалась потом и при Александре I. Да и Павел I, не смотря на нелюбовь к мамаше. Все-таки единоверие Павел I учредил. Это такая фора, что будете самостоятельными, но все равно под Синодом. Это тоже никого не вдохновляло, но шаги такие навстречу появились. То есть, фактически мы видим, что со второй половины XVII века, это огромная катастрофа, которая нанесла огромную рану. И эта огромная рана, она очень долго не затягивалась. Поэтому, когда мы это сравниваем с теми бурными событиями XX века, которые мы все знаем, мы забываем ту трагедию, которая была. А эта трагедия была неизмеримо больше по своим последствиям, по своей сути. Ведь фактически там была переиначена вся страна. Я всегда в своих книгах и говорю, что вот та специфика, особенность, о которой любят рассуждать многие, особенно “западники”: “Какие-то вы не такие”. Тут нужно говорить, что вся эта специфика родилась из той трагедии, из того надлома второй половины XVII века, который дал о себе знать и дальне, он не прошел за 10-20 лет. Это очень серьезно. Что вообще на самом деле фактически создало две стороны. Сторона правящей элиты, где церковь. И все другое население страны, которое жило под этим гнетом. И вот здесь мы подходим, Дмитрий Юрьевич, к тому, с чего начали. Этим мы и будем заканчивать. Что такое 1920-е, 1930-е годы. “Надругательство над церковью, вырезали лучших людей”. Там дворянскую прослойку. Что это было? Если рассматривать, как это делают, отдельно, да, этому нет прощения, этому нет понимания. Как нам говорят: “Человеческий разум не может постичь того, что было. Это людоедство”. Но если мы то, что произошло в XX веке, встроим в канву нашей истории, то мы поймем, что это была та ответная реакция, за те 200 лет унижений, фактически геноцида, который эта Романовская прослойка вместе со своей церковью проводили методично. Иногда сильней, иногда поменьше, как Екатерина II и Александр I. Хотя смешно говорить, Екатерина II. Да, религиозно она поступала мягко, а что было с крепостничеством, если вспомнить. Тут каждый слушатель вспомнит, и не только Салтычиху. К людям относились как к рабам. Людей продавали вместе с собаками, разницы большой не было. И что после всего этого хотели? Что им талоны на молоко будут выдавать после этого? Конечно, та энергетика ненависти, которая копилась в народных слоях от поколения к поколению, она и дала себя знать. Она и проявилась. Поэтому к чему я говорю? Я говорю к тому, что события XX века, Сталинского периода, как его любят называть, нельзя рассматривать изолированно, если мы говорим об этом, как об историческом явлении. И когда люди воздвигаю стену скорби, да, можно их поддержать. В том случае, что к этой стене скорби нужно присоединить всех погибших за эти 200 лет Романовского режима. Вот стена скорби, может, должна быть, но она должна быть общей для всех нас. Только в 10 раз больше и посвящена совсем другим событиям. Да. Я уж не произносил этих слов, а то скажут, что я опять перегибаю палку. На самом деле, да, такова история наша. А вот вопрос. У меня познания в этом деле крайне скромные. Произведение товарища Толстого “Петр I”. И там про раскольников, я помню, эпизод был. Которые где-то прятались, а там пришли войска и они, вроде как, сгорели, сами себя сожгли. Да. Это “гари”, так называлось. Эти самосожжения. Такая ужасная картина. Началось это еще до Петра. Сразу после Большого Собора это началось. До Екатерины II это продолжалось, сотню лет. Я не представляю, что с людьми надо сделать, чтобы они вместе с бабами и детьми заперлись в церкви и самосожглись там. Эта тема очень сложная. Она трагичная, об этом и говорить-то больно. Ну, здесь такие точки зрения, могу их озвучить. Конечно, староверческая точка зрения, она мне близка. Она состоит в том, что эти люди не хотели касаться ничего никонианского. Это считалось осквернением. А в религиозном смысле огонь имеет очистительный характер. В староверческой литературе эта точка зрения представлена. Она мне близка. А вы верующий? Да, верующий. Конечно. Но не в никонианском стиле. Мне часто задают этот вопрос, и я всем объясняю, что, да, обязательно, но только вот... А автора книжки про Аввакума знаете, не знаете? Ну, а какой это, Кутузов Борис? Я не помню. Некрасов, не Некрасов. Не помню к сожалению. Там их несколько, я их собираю. Интересно. Конечно, интересно. А вот по этим сожжениям, “гарям”, чтобы закончить. Церковная точка зрения, никонианская, они другое говорят, что ничего не было, что это все преувеличено. Что никто себя жечь не будет, это невероятно представить. Что значит, невероятно представить? Потому, что в понимании никонианской верхушки, они себя жечь, точно не будут. Вот эта правящая, которая была при Романовых. В их представлении это лежит за пределами возможного. Какая ненависть была к этим людям, это нужно сказать. И действительно, эти люди, это то же самое, жертвы. Как их еще можно назвать? Это те жертвы, которые у этой стены скорби должны обязательно присутствовать. И вы правильно сказали, она должна быть в десятки раз больше. Но когда начинаешь разговаривать... Почему у нас встреча на эту тему, казалось бы отвлеченную? На самом деле тема-то актуальная. Потому, что когда начинаешь обычным людям об этом говорить, многие даже не знают этой фактуры. Люди не знают, что все это было. У них настолько все это ассоциировано со Сталинским периодом и Гражданской войной, нашей, в XX веке, что кажется, что за этими пределами ничего не было. Что за этими пределами было что-то хорошее, как нам это церковной пропагандой несется. Да. Поэтому это нужно. Это главная задача наша, что на повестке дня должна стоять, чтобы постоянно звучала эта тема. Что на самом деле там было хорошего, и какие масштабы бедствий этого “хорошего”, в кавычках. И когда люди это все узнают, отношение к нашей истории будет справедливым, а не то однобокое, которое нам сейчас втюхивают с этой стеной скорби относительно Сталинского периода. А вот еще вопрос. Одно время сильно интересовался историей Пугачевского бунта. Вот в Пугачеве меня удивило, что попов вешал, лошадей в церкви заводил. Это какой-то протобольшевик. Что там случилось? Оказалось, что Пугачев тоже старовер был. Там половина. Перфильев, его ближайший соратник. Поэтому они это не считали? Нет, это не наша церковь. Ее даже называли “денежная вера”. Такое было выражение, оно постоянно присутствует. Да, это вера, но это вера помещиков, “барья”, князей, “графьев”. Жуликов и воров. Ну, для них это было, да. К нам это не имеет никакого отношения. А для них Пугачев это кто? Для них, это уголовник, которого правильно, что казнили. Поэтому здесь две такие правды, они встречаются. Чтобы эти две России соединились, к чему призывают, мы же не призываем взяться за топоры и кромсать друг друга. Мы призываем к другому. Если нужно об этом помнить, эта стена скорби должна быть такой, как мы сейчас ее обрисовали. А у меня за домом есть староверческая церковь. А я знаю, вы мне говорили. Удивительно, я как-то мимо ходил, никогда внимания не обращал. А многое не замечаешь, правильно? А потом, когда начинаешь присматриваться к нашей истории, выскакивает то, другое, и ты смотришь, насколько она богатая на самом деле. Так это и есть наша история. Ее не отвергать, ее нужно изучать. А самое главное, рассказывать людям о ней. Что мы и сделали сегодня. Чем мы и занимаемся. Да. И будем заниматься. Спасибо, Александр Владимирович. Очень интересно. Дмитрий Юрьевич, вам спасибо. Не знал. Спасибо. А на сегодня все. До новых встреч.
Предпосылки бунта
Недовольство стрельцов назревало долгое время в течение царствования Фёдора Алексеевича . После создания полков нового строя отношение к стрельцам у власти стало меняться. Теперь они рассматривались не столько как элитные военные части , сколько как своего рода городская полиция . Казна была пуста, и жалование стрельцам выплачивалось нерегулярно, с большими задержками. Кроме того, старшие командиры стрелецкого войска (сотники и полковники) часто злоупотребляли своим положением: удерживали в свою пользу часть стрелецкого жалованья, заставляли стрельцов выполнять хозяйственные работы в своих имениях и тому подобное.
27 апреля 1682 года царь Фёдор Алексеевич умер, не оставив прямого наследника. Престол должен был перейти к одному из его братьев: 16-летнему Ивану - сыну первой жены Алексея Михайловича , покойной царицы Марии Ильиничны (в девичестве Милославской), за которым стояли Милославские, или 10-летнему Петру - сыну второй жены Алексея Михайловича, вдовствующей царицы Натальи Кирилловны (в девичестве Нарышкиной). Достигла кульминации борьба между двумя боярскими родами:
- Милославских - родственников по матери царевича Ивана,
- Нарышкиных - родственников Натальи Кирилловны и Петра.
От того, кто станет царём, зависело, какой из этих кланов займёт положение ближних бояр - советников царя при принятии важнейших государственных решений и ответственных исполнителей этих решений, распределяющих высшие должности в государстве и распоряжающихся царской казной.
Окончательное решение по вопросу принимала боярская дума . Для большинства бояр, будущее которых зависело от милости или немилости царя, очень важно было угадать, кто из претендентов выиграет, чтобы заранее стать на его сторону. Старший по возрасту Иван с младенчества был очень болен (как и всё мужское потомство царицы Марии Ильиничны), считалось вероятным, что он вскоре умрёт , тогда царём всё равно станет Пётр. В этой ситуации большинство боярской думы и патриарх Иоаким склонились в пользу более «перспективного» Петра, и 27 апреля 1682 года - в день смерти Фёдора Алексеевича - Пётр был провозглашён царём.
Согласно традиционной точке зрения, для Милославских такой оборот событий означал утрату всех властных перспектив, и умная, энергичная царевна Софья Алексеевна решила воспользоваться недовольством стрельцов, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, опираясь на клан Милославских и на ряд бояр, в том числе князей В. В. Голицына и И. А. Хованского - представителей знатнейших княжеских родов, болезненно воспринимавших возвышение худородных Нарышкиных. Подлило масла в огонь беспрецедентное присвоение высшего придворного чина, боярского, юному Ивану Нарышкину . В современных исторических трудах, впрочем, указывается, что сведение противостояния разветвлённых придворных кланов к конфликту Милославских и Нарышкиных является большим упрощением . Основную роль в мятеже сыграли лица, однозначно не принадлежавшие ни к той, ни к другой фамилии .
Начало бунта
Эмиссары Милославских стали разжигать недовольство стрельцов, распространяя среди них слухи, что теперь, под властью Нарышкиных, их ждут ещё бо́льшие притеснения и лишения. Среди стрельцов участились случаи неповиновения начальству, и нескольких стрелецких командиров, пытавшихся восстановить дисциплину, стрельцы втащили на колокольню и сбросили наземь.
Бессудные расправы над боярами и стрелецкими командирами продолжались до 18 мая. Одной из последних жертв стрельцов стал немец лекарь фон Гаден. Его обвинили в отравлении царя Фёдора Алексеевича. Не помогло и заступничество вдовы покойного царя, царицы Марфы , свидетельствовавшей, что фон Гаден на её глазах отведывал все снадобья, которые давал больному царю.
Государственная власть была уничтожена: царём номинально оставался малолетний Пётр, царица Наталья Кирилловна - регентшей , но никакого дееспособного правительства у них не было, ибо все их родственники и сторонники были либо перебиты, либо бежали из Москвы, спасаясь от стрельцов.
Стрельцы оказались хозяевами положения, диктовавшими свою волю правительству, но чувствовали себя неуверенно, понимая, что как только они уйдут из Кремля, их власть закончится, и тогда ничего хорошего ждать от правительства им не придётся. Стремясь обезопасить себя от возможных преследований в будущем, стрельцы подают правительнице новую челобитную-ультиматум, согласно которой все действия стрельцов 15-18 мая, включая убийства бояр, должны быть признаны правительством правомочными, отвечающими интересам государства и царской фамилии, впредь не влекущими преследований стрельцов, в знак чего на Лобном месте должен быть установлен памятный столб, на котором должны быть вырезаны имена всех воров -бояр, истреблённых стрельцами, с перечислением их провинностей и злоупотреблений (действительных или надуманных). Правительство было вынуждено выполнить эти требования.
Хованщина
Высшим стрелецким начальником Софья назначила популярного среди стрельцов князя Ивана Андреевича Хованского , сторонника Милославских. Софья надеялась, что Хованский утихомирит стрельцов, но тот, видимо, решил играть свою игру. Он потакал стрельцам во всём и, опираясь на них, пытался оказывать давление на правительницу, уверяя её:
Стрельцы продолжали контролировать Кремль под предлогом его охраны, сохраняя за собой возможность выдвижения новых требований к правительству. Это время и получило в русской истории название Хованщина .
В это время, почувствовав слабость правительства, старообрядцы , подвергавшиеся до той поры жестоким преследованиям со стороны царской власти, решили, что наступил их час. Их активисты собрались в Москве из дальних скитов и проповедовали в стрелецких полках возврат к старым обрядам. Эти претензии были с энтузиазмом поддержаны Хованским, который нашёл в этом ещё один рычаг давления на правительство. Но ни он, ни правительница Софья, при всём желании, не могли решать этот вопрос, находившийся в компетенции церкви - патриарха и архиереев . Церковь же ни при каких обстоятельствах не могла отказаться от постановлений, принятых Собором, тем более что к тому времени она уже признала старообрядцев еретиками. А для Софьи возврат к старой вере означал бы признание неправоты её отца, царя Алексея Михайловича , и брата, царя Фёдора Алексеевича , поддерживавших новый обряд.
Для разрешения спора старообрядцы предлагали открытый теологический диспут между апологетами новой и старой веры, который должен быть проведён на Красной площади в присутствии всего народа . За идею диспута ухватился Хованский и стал добиваться проведения её в жизнь. Патриарх возражал против проведения диспута на площади, понимая, что победа в нём будет зависеть не от аргументов и логики, а от симпатий толпы, изначально настроенной против власти и поддерживаемой ею официальной церкви. Патриарх предлагал провести диспут в Грановитой палате Кремля, где не может поместиться много простонародья, и ему составят значительный противовес патриаршья свита, царская дворня, бояре и стража. Софья активно вмешалась в этот спор на стороне патриарха, выразив желание присутствовать на диспуте вместе с царевнами - своими сёстрами и тётками, а им, как девицам, по строгим понятиям того времени, появляться на площади было зазорно .
Хованский и старообрядцы после долгих пререканий согласились, в конце концов, на Грановитую палату, и
Стрелецкий бунт 1682 г., или «Хованщина», как его часто именуют по имени главных участников движения князей Хованских, было сложным и запутанным явлением. С одной стороны, в этих событиях нашла выражение борьба боярских группировок - «партий», по выражению одного из современников. С другой стороны, это движение было разновидностью городских восстаний, на которые был так богат «бунташный» 17в.
Толчком к стрелецкому бунту послужила смерть царя Федора Алексеевича весной 1682г. Царь был бездетным, и претендентами на трон являлись два его младших брата - шестнадцатилетний Иван и десятилетний Петр. Царевичи родились от разных браков и за ними родственные кланы, за Иваном - Милославские, за Петром - Нарышкины. Право старшинства было на стороне Ивана, но он был болезненным, полуслепым и слабоумным, тогда как Петр уже в раннем возрасте проявлял необычайную живость и способности. Предстояло решить, кому перейдет трон. Обстановка была накалена до предела, и бояре, собравшиеся во дворце для выборов нового царя, надели под платья панцири, опасаясь, что дело дойдет до поножовщины. Прения в Боярской думе ничего не дали. Обычай требовал передачи вопроса на разрешение «всех чинов людьми Московского государства». Под этим подразумевался Земский собор, однако этот институт уже имел номинальное значение. Собор 1682 г. можно назвать этим именем только с большой натяжкой. Он был созван на скорую руку, буквально за несколько часов без всяких выборов. Всех чинов людей, собравшихся на Красной площади, спросили, кому из двух царей быть на царстве. Большинство закричало: «Петру Алексеевичу!». За больного Ивана раздались лишь единичные голоса. Так, …1682 г. на царство был избран Петр, будущий император Петр Великий.
Мать царя - Наталья Кирилловна Нарышкина и ее окружение с первых же часов правления пришлось столкнуться с новой силой, вмешавшейся в события. Речь идет о московских стрельцах, которые имели веское основание быть недовольными своим положением. Полковники стрелецких полков смотрели на своих подчиненных как на крепостных, задерживали в свою пользу стрелецкое жалование и корм, отягощали их поборами и работой. Неурядица в верхах дала стрельцам повод заявить о своих претензиях. Уже в день избрания Петра в одном из полков отказались присягать новому царю, а через несколько дней выборные от шестнадцати стрелецких и одного солдатского полка подали челобитную с требованием положить конец злоупотреблениям начальных людей. Правительство уступило. Начальникам полков приказали вернуть стрельцам жалование, а двух полковников, особенно прославившихся своим лихоимством, - Семена Карандеева и Семена Грибоедова наказали на площади кнутом. Грибоедову перед наказанием зачитали «сказку» о его войнах, типичных для стрелецкой верхушки: «Били на тебя челом великому государю пятидесятники, десятники и рядовые стрельцы твоего приказа: ты чинил им налоги, обиды и всякие тесноты; для взяток и работ бил их жестокими боями… неволею заставлял их шить себе цветные платья, бархатные шапки, желтые сапоги; из жалования вычитал у них деньги и хлеб…».
Однако уступка не привела к успокоению, тем более что стрельцы умело направлялись враждебной боярской группировкой. Многие из старинных родов были недовольны незнатными Нарышкиными, выдвинувшимися из дворянской среды лишь благодаря браку Алексея Михайловича с красавицей Натальей. Особенно возмутило знать быстрое возвышение братьев царицы, молодых, не имевших и никаких заслуг людей: И.К. Нарышкин в 23 года был пожалован боярским чином. Недовольные сплотились вокруг Милославских, а их лидером стала царевна Софья Алексеевна, родная сестра Ивана и сводная сестра царевича Петра.
Следует сказать, что царевна представляла собой уникальную фигуру в русской истории 17 в. Обычно царские дочери с рождения пребывали в своего рода золотой клетке, да еще наглухо закрытых от посторонних глаз. Они жили затворницами во дворцовых палатах, а если и случалось им выходить в церковь, то во время выхода по обе стороны от них несли суконные полы, чтобы отгородить их от народа, и в храме их места были закрыты тафтой - все во избежании «сглаза». Дочери царя были обречены на безбрачие, так как, по словам Г. Котошихина, «государства своего за князей и за бояр замуж их выдавать не повелось, потому что князи и бояре их есть холопи и в челобитье своем пишутца холопи, и то поставлено в вечный позор, ежели за раба выдать госпожа; а иных государств за королевичей и за князей давати не повелось, для того что не одной веры, и веры своей отмените не учинят, ставят своей вере в поругание, да и для того что иных государств языка и политики не знают, и от того б им было в стыд».
При Федоре Алексеевиче строгий надзор за шестью его сестрами был смягчен, но если пятеро царевен воспользовались относительной свободой только для того, чтобы нарядиться в польское платье и завести любовников, то у Софьи были далеко идущие политические планы. Как писал Н.И.Костомаров, царевна Софья, «хотя также вела далеко не постную жизнь, но отличалась от других замечательным умом и способностями. Она более своих сестер приблизилась к Федору и почти не отходила от него, когда он страдал своими недугами; таким образом, она приучила бояр, являвшихся к царю, к своему присутствию, сама привыкла прислушиваться к разговорам о государственных делах и, вероятно, до известной степени уже участвовала в них при своем передовом уме. Ей было тогда 25лет. Иностранцам она казалась вовсе не красиво и отличалась тучностью; но последняя на Руси считалась красотою в женщине».
По образному сравнению одного из современников, весть о стрелецких волнениях стала для царевны Софьи столь же радостной, как для Ноя масличная ветвь, принесенная голубицею в ковчег. Воспользовавшись недовольством стрельцов можно было вырвать власть у Нарышкиных, но Софье и Милославским следовало торопиться, так как противная сторона принимала меры для своего усиления. В Москву срочно был вызван боярин А.С.Матвеев, некогда один из ближайших сотрудников царя Алексея Михайловича, сосланный на Мезень по проискам Милославских. От него Милославским нечего было ждать пощады. Порицал вернувшийся из ссылки боярин и уступки стрельцам: «Они таковы, что если им хоть немного попустить узду, то они дойдут до крайнего бесчинства…».
15 мая - роковая дата, в этот день в 1591 г. в Угличе погиб царевич Дмитрий, и этот же день в 1682 г. в Москве ознаменовался чередой кровавых расправ, Сторонники Милославских распространили среди стрельцов слухи, будто Нарышкины извели царевича Ивана. Примерно по той же схеме развивались события 17 мая 1606 г., когда приспешники Шуйского подняли по набату народ слухом о том, что поляки убили царя Дмитрия - Лжедмитрия I и, воспользовавшись восстанием, возвели на престол Василия Шуйского. В мае 1682 г. стрельцы и простой народ бросились в Кремль. Царица вместе с патриархом и боярами вывела Ивана и Петра на Красное крыльцо. Толпа, убедившись, что царевич жив, стихла и начала поддаваться на переговоры. Однако в этот решающий момент, как говорили современники, все дело решило неразумное поведение князя М.Ю.Долгорукова, помощника своего отца по Стрелецкому приказу и одного из самых ненавистных стрельцам бояр. Князь начал угрожать стрельцам и вывел толпу из себя. Стрельцы сбросили с крыльца боярина Матвеева и изрубили его на куски, убили брата царицы Афанасия Нарышкина, бояр Г. Г. Ромоданского и И. М. Языкова, думного дьяка Лариона Иванова и многих других. Тела убитых волокли через Спасские ворота на Красную площадь, перед ними шли стрельцы и издевательски провозглашали: «Вот боярин Артемон Сергеевич! Вот боярин князь Ромоданский, вот думный едет, дайте дорогу!». Стрельцы расправились и с начальником Стрелецкого приказа князем Юрием Долгоруким, усмирителем восстания Стеньки Разина. Когда восьмидесятилетнему старику сообщили об убийстве его сына Михаила, он имел неосторожность сказать по адресу стрельцов: «Щуку-то они съели, да зубы остались, недолго им побунтовать, скоро будут висеть на зубцах по стенам Белого и Земляного города». Один из княжеских холопов сообщил об этих словах стрельцам, те стащили старика с постели, рассекли на части, бросили тело в навозную кучу и положили соленую щуку. На следующий день стрельцы потребовали выдать им И.К.Нарышкина, грозя в противном случае перебить всех бояр. Царевна Софья резко сказала царице Наталье: «Брату твоему не отбыть от стрельцов; не погибать же нам всем за него!». Молодого боярина исповедали, приобщили и соборовали перед неизбежной смертью, после чего вывели к мятежной толпе. Нарышкина жестоко пытали, затем вытащили на Красную площадь и рассекли на части. Царского лекаря Даниила фон Гадена под пытками заставили признаться в том, что он вместе с Нарышкиными якобы отравил царя Федора Алексеевича.
Вся столица находилась в руках стрельцов и примкнувших к ним холопов. Были разгромлены Стрелецкий и Холопий приказы. Стрельцы призывали холопов уничтожить кабальные записи, и некоторые из холопов воспользовались удобным случаем, но не все, так как многие закабалились вполне добровольно.
В этой смуте царевне Софье и Милославским удалось достичь желаемой цели. 26мая был созван новый собор, опять только из жителей Москвы. В страхе перед стрельцами участники собора нашли компромиссное решение поставить на царство сразу двух братьев: и Ивана и Петра. При этом Иван по требованию выборных от стрельцов был провозглашен первым царем, а Петр - вторым. Через несколько дней по требованию стрелецких полков было объявлено, что ввиду молодости государей, правление вручается их сестре Софье Алексеевне.
Царевна Софья получила власть благодаря стрельцам, которых взамен была вынуждена всячески ублажать и награждать. Стрельцы получили почетное наименование «надворной пехоты». Московским стрельцам, солдатам, посадским людям и ямщикам была дана жалованная грамота, чтобы их не называли бунтовщиками. В грамоте монотонно перечислялось: «…случилось побитье, за дом пречистые богородицы и за вас, великих государей, за мирное порабощение и неистовство к вам, и от великих к нам налог, обид и неправды боярам князь Юрью и князь Михаиле Долгоруким… Думного дьяка Лариона Иванова Языкова убили за то, что он, стакавшись с нашими полковниками, налоги нам великие чинил и взятки брал. Боярина Матвеева и доктора Данилу убили за то, что они на ваше царское величество отравное зелье составляли, и с пытки Данила в том винился. Ивана и Афанасья Нарышкиных побили за то, что они применяли к себе вашу царскую порфиру и мыслили всякое зло на государя царя Иоанна Алексеевича…». В знак стрелецких подвигов на Красной площади был воздвигнут столб с именами побитых ими изменников.
Стрельцы не удовлетворились моральным поощрением. Каждому было пожаловано по десять рублей, а сверх того они получили имущество перебитых бояр и потребовали вернуть неуплаченного жалования почти за 40 лет. По стрелецким расчетам выходила огромная сумма в 240 тысяч рублей. Таких денег в казне не было, и со всего государства было велено собирать серебряную посуду и лить из нее деньги для стрельцов.
Правительство Софьи стало заложником стрелецких требований. Оказалось, что вызвать бурю было гораздо легче, чем ее утихомирить. Более того, стрелецкие полки грозили окончательно выйти из повиновения. У них появилась собственная идейная программа, заключающаяся в восстановлении старой веры. 1682г. был во многом переломным для раскольников. В апреле в Пустозерске по царскому указу был сожжен духовный вождь раскола протопоп Аввакум, а буквально через две недели умер царь Федор Алексеевич. Раскольники узрели в этом явный знак божьего гнева. Среди стрельцов было немало приверженцев Аввакума. К расколу принадлежал один из руководителей стрелецкого бунта Алексей Юдин. Поборником старой веры считался и князь Хованский, чье имя дало название всему движению.
Князь Иван Андреевич Хованский по прозвищу Тараруй принадлежал к роду Гедиминовичей, которые по своей знатности спорили с Рюриковичами. Он был знаменитым воеводой, правда, по язвительному выражению одного историка, более всего он был знаменит своими поражениями. В майские дни он был одним из сторонников царевны Софьи, поднимавших стрельцов на бунт. В награду он был сделан начальником («судьей») Стрелецкого приказа. Но, получив командование над «надворной пехотой» Хованский начал претендовать на самостоятельную роль. Вместе с Хованским стрельцы поклялись стоять за старую веру. Выборные от полков потребовали устроить прения о вере и выставили против никониан нескольких расколоучителей во главе с суздальским священником Никитой.
Религиозный диспут состоялся 5 июля в Грановитой палате. Раскольников сопровождала целая толпа, одобрявшая их изможденный вид: «Не толсты брюха-то у них, не как у нынешних Нового завета учителей!». Сам диспут ничего не решил, каждая из сторон - патриарх с синклитом и раскольники остались при своих убеждениях. Царевна Софья держала себя мужественно, не испугалась, подобно многим боярам, бурлившей снаружи толпы и горячо отстаивала церковные реформы. Выборных от стрельцов царевна предупредила: «…в надежде на вас эти раскольники-мужики так дерзко пришли сюда… Если мы должны быть в таком порабощении, то царям и нам здесь больше жить нельзя: пойдем в другие города и возвестим всему народу о таком непослушании и разорении».
Угроза царевны покинуть столицу подействовала на стрельцов. Кроме того, выборных от полков щедро угостили вином, и они отступились от старой веры. Как писал С.М.Соловьев, «рядовые стрельцы побуянили, но не смогли устоять перед царским погребом, когда выставили на десять человек по ушату: принесли заручные, что вперед не будут вступаться за старую веру, а раскольников начали бить, крича: «Вы, бунтовщики, возмутили всем царством!». Те бросились бежать, куда кто мог: отцов перехватили; Никите, как самому дерзкому заводчику смуты и нарушителю своего обещания, отсекли голову…»
После неудачи с возвращением к старой вере князю Хованскому все сложнее было играть роль посредника между правительством и стрельцами. Сам богатый и знатный боярин он выступал заступником стрельцов перед кровопийцами- боярами, а бояр уверял, что потакает стрельцам ради общего спокойствия. «Когда меня не станет, то в Москве будут ходить по колено в крови», - говорил он. Но Софья и ее окружение уже не верили князю. Его обвиняли в потворстве раскольникам и даже подозревали в том, что он сам хочет занять престол. Ходили слухи, что во время крестного похода стрельцы задумали лишить жизни царей и цариц и выкликнуть на царство своего кумира. Справедливы были эти подозрения или нет, но в августе вся царская семья покинула Москву и разместилась в селе Воздвиженском.
Князь Хованский метался, не зная, что предпринять. Он страшился окончательно разорвать с правительством, и когда пришел царский указ всем думным людям прибыть в Воздвиженское, повиновался и покинул Москву. В столице его карету постоянно окружала полусотня стрельцов и еще сотня караулила дом, но за пределами города он оказался совершенно беззащитен, чем не преминули воспользоваться сторонники Софьи. 17 сентября князь был схвачен у села Пушкино и доставлен в Воздвиженское. Перед очи царевны князя не допустили, у околицы села зачитали Хованскому обвинительную сказку и тут же у Московской дороге «вершили» - казнили вместе с сыном.
Оставшись без предводителя, стрельцы окончательно растерялись, тем более что по распоряжению правительницы к Троицкому монастырю начало подтягиваться дворянское ополчение из уездов. Видя, что силы правительницы увеличиваются с каждым днем, стрельцы решили принести повинную. К Троице отправились выборные от полков, впрочем, некоторые из них в страхе бежали назад с полдороги. Остальные, представ перед царевной, слезно молили ее о прощении.
6 ноября царевна Софья вернулась в Москву победительницей. Столб, установленный на Красной площади в честь стрельцов, был уничтожен, полки приведены в повиновение. Начальником Стрелецкого приказа назначен верный Софье человек - Думный дьяк Ф. Л. Шакловитый. В феврале 1683 г. был издан указ о возвращении прежним владельцам холопов, получивших отпускные во время бунта: «и впредь таким отпускным не верить, потому что они их взяли в смутное время, неволею, за смутным страхованием, да этим же холопям при отдаче их чинить жестокое наказанье, бить кнутом нещадно, если же прежние господа не возьмут их, то ссылать их в сибирские и другие дальние города на вечное житье».
На следующие 7 лет власть перешла при номинальном царствовании Ивана и Петра перешла в руки царевны Софьи и ее фаворита князя В.В.Голицына.
